Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ НАУКИ.
УПРАВЛЕНИЕ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
УДК 001.89
ПЯСТОЛОВ С.М. МОДЕЛИ УПРАВЛЕНИЯ В СТРАТЕГИЯХ
НАУЧНО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ : РОССИЯ И
МИР. (Аналитический обзор). – DOI : 10.31249/naukoved/2021.03.03
Аннотация. В аналитическом обзоре представлена версия
развития теорий, которые легли в основу формирования модели
управления, отраженной в «Стратегии научно-технологического
развития России». В практике Стратегии автор обнаруживает
принципы, провозглашенные В. Бушем в его докладе 75-летней
давности: делегирование университетам роли движителя инновационного развития страны, командная организация и новый социальный контракт. Более того, в практике реализации воплощена
идея централизации поддержки академических исследований в
рамках единого федерального агентства. В России таким агентством
стал Российский научный фонд. На дальнейшее развитие концепций
управления наукой большое влияние оказывают зарубежные тренды: стремление к конвергенции наук в научном предприятии
США; формирование третьего поколения инновационной политики в Европе; переход к гуманистическим терминам в решении задач «великой перезагрузки». Эти тенденции стимулируют стремление России закрепиться на «переднем крае науки» и предложить
адекватные ответы на большие вызовы. Однако для решения данных задач необходимо преодолеть рыхлость структуры управления наукой, реализовать гибридную систему государственной и
частной поддержки науки, обеспечить скоординированные усилия
в рамках инновационных процессов, идущих «снизу вверх», с участием всех заинтересованных сторон и при тщательной диагностике сильных сторон и проблем конкретных регионов.
93
Пястолов С.М.
Ключевые слова: большие вызовы; передний край науки; великая перезагрузка; поколения политики научно-технологического
развития; документы Стратегии.
PIASTOLOV S.M. Management models in science and technological
development strategies: Russia and the world. (Analytical review).
Abstract. The paper presents an interpretation of the development
of theories that led to the formation of the science management model
reflected in the Strategy of Scientific and Technological Development
of Russia. The author discovers in the Strategy model the principles,
which were proclaimed by W. Bush in his report 75 years ago: giving
universities the role of drivers of the country innovative development,
team organization and a new social contract. Moreover, the Strategy’s
practice embodies the same idea of centralizing support for academic
research within a single federal agency. In Russia, the Russian Science
Foundation has become such an agency. At the same time, further development of management concepts is influenced by foreign trends,
including the desire for convergence of sciences in the US research enterprise, the formation of the 3rd generation of innovation policy in Europe, the transition to humanistic terminology in the «Great Reset» project, etc. These trends stimulate Russia's desire to gain a foothold on the
«Science Frontier» and offer an adequate response to the Great Challenges. However, to solve these problems, it is necessary to overcome
the looseness of the science management structure, implement a hybrid
system of public and private support for science, and ensure coordinated efforts within the framework of «bottom-up» innovation processes,
with the participation of all stakeholders and with a thorough diagnosis
of the strengths and problems of specific regions.
Keywords: big challenges; science frontier; great reset; generations of science and technology policy; strategic documents.
Для цитирования: Пястолов С.М. Модели управления в стратегиях
научно-технологического развития : Россия и мир : аналитический обзор //
Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 8: Науковедение. – 2021. – № 3. – С. 93–107. – DOI :
10.31249/naukoved/2021.03.03
94
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
Нация, зависящая от других в производстве фундаментальных знаний,
будет замедляться в индустриальном развитии и потеряет
свои конкурентные позиции, независимо от уровня технической подготовки.
В. Буш, 1945
Набор больших вызовов (семь из них названы в документах
Стратегии научно-технологического развития России 1) в 2020 г.
пополнился вызовом пандемии COVID-19, значимость которого
отмечена в первых строках репортажа о симпозиуме, организованном Национальными академиями наук США по случаю 75-летия
доклада В. Буша «Наука: бесконечные рубежи» [9]. Этот 35-страничный документ, по мнению организаторов и участников симпозиума, оказался «наиболее влиятельным в истории США докладом, посвященным научной политике». По сути, В. Буш запустил
процессы трансформации высшего образования, промышленности,
государственного управления и экономики, которые на десятилетия заложили основы процветания и геополитического лидерства
США. По словам организаторов симпозиума, потребность в новых
научных идеях для молодых и разносторонне подготовленных
ученых сегодня не менее актуальна, чем после поражения Германии в 1945 г.
Декларации таких влиятельных организаций, как Римский
клуб [7], Институт Гувера [6], Мировой экономический форум
[12], выражают убежденность их составителей в том, что «великая
перезагрузка» необходима, она уже началась и возврата к прежнему укладу не будет. «Происходят глубокие изменения, обусловленные не гуманитарными науками, а технологиями. Но мы должны реагировать на них в гуманитарном ключе и продумывать
решения в человеческих терминах», – отмечает член Трехсторонней комиссии 98-летний Дж. Шульц [6, p. 273].
При этом проектировщики нового порядка объясняют широкой публике и научному сообществу, что для «перезагрузок»,
назревших во всех социотехнических системах, требуются новая
наука и новые модели управления. О претензиях экспертов Римского клуба к экономическому мейнстриму, к «мелкой и неадек-
1
Утверждена Указом Президента РФ от 01.12.2016 № 542.
95
Пястолов С.М.
ватной» философии, доминирующей в науке, мы уже писали 1. Добавим здесь, что К. Шваб и К. Малере, авторы «COVID-19 : The
great reset», призывают каждого «перезагрузиться» индивидуально.
Для этого предстоит, однако, переопределить сущность гуманизма,
«переосмыслить нашу человечность» (redefining our humaneness)
[12]. Ключевой в связи с этим оказывается проблема свободы воли, которая тесно связана с проблемой человеческого достоинства.
Об этом с точки зрения религиозной этики подробно пишет
Г. Беннет, автор книги «Биополитическая пастораль» [11]. В данном обзоре в эту тему мы углубляться не будем, оставаясь в рамках «управления наукой».
На большую сложность названной темы, среди многих, указывала в 2011 г. российский философ науки Е.А. Мамчур. «Можно
ли открыть некую универсальную модель взаимоотношения науки
и технологии? Нужно признать, что философия науки пока не знает ответа на этот вопрос. Она все еще не отреагировала должным
образом на этот эпистемологический вызов современных технологий. Более того, этот вопрос и подниматься-то стал лишь в последние десятилетия» [2, с. 86]. Увы, в сегодняшних условиях перспективы нахождения ответа на заданный вопрос остаются туманными.
Тем не менее версию модели управления наукой находим в
книге «Наука для политики», подготовленной сотрудниками Объединенного исследовательского центра Европейской комиссии
(European Commission’s Joint Research Centre – JRC) [10]. Накопленные факты приводят экспертов JRC, других аналитических
центров и институтов к выводу об уязвимости мировоззренческой
позиции ведущих политиков, сформированной на основании классических представлений «о равновесии, массах и центрах тяжести». Из этого следует убеждение в том, что наличие более подробной информации и более точных данных может помочь в
поисках средств и мер повышения качества управления. Такого
рода убеждения свойственны «модели 1.0», которую предлагается
заменить на «модель 2.0».
1
Пястолов С.М. Актуальные тренды и задачи управления наукой. (Аналитический обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 8: Науковедение. – 2021. – № 1. – С. 107–122. – DOI:
10.31249/naukoved/2021.01.03.
96
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
Нидерландские авторы рассуждают уже о модели инновационной политики третьего поколения: «Политики, пропагандирующие “преобразующую” инновационную политику третьего поколения, признают важность решения социальных проблем, а также
трудности в изменении направлений исследований в инновационных системах, отмеченные зависимостью от пройденного пути» [8,
с. 76]. Злейшими врагами политиков в «мире ВУКА», по мнению
экспертов JRC, являются ограниченность мышления и ви́дения
ситуации («упрощенные линии мысли»), непонимание прошлого 1.
Российская ситуация в сфере науки и технологий на макроуровне характеризуется примерно так же, как некоторые наши
эксперты привыкли характеризовать положение со среднедушевыми доходами – среднее по планете 2. В 2017–2020 гг. доля расходов на НИОКР в России в общих глобальных расходах составляла,
по данным различных источников, менее 3%, что примерно равно
среднемировому значению. Но даже при сохранении трендов эта
цифра никак не позволит России приблизиться к «передовому
краю науки» в ближайшее время. Уместно сравнить эти параметры
с затратами на ИР, которые обсуждали участники симпозиума, организованного Национальными академиями наук США (НАН) в
феврале 2020 г.: беспокойство американцев вызвало неуклонное
падение доли США в глобальных расходах на ИР с почти 40% в
2000 г. до 28–25% в 2017 г. (среднее по различным источникам), в
то время как аналогичный показатель Китая вырос с 5 до 25–21%
(среднее по различным источникам).
А.В. Тодосийчук детализирует ситуацию с НИОКР в России:
«В 2019 г. уровень инновационной активности организаций составил всего 9,1%, удельный вес инновационной продукции в объеме
выпуска – 5,3%, удельный вес затрат на технологические иннова1
VUCA (Volatility, Uncertainty, Complexity and Ambiguity): «Волатильность, неопределенность, сложность и двусмысленность» – характеристики, проявленные в современном мире до такой степени, с которой человечество ранее не
сталкивалось [10]. Подробнее см.: Пястолов С.М. Место и роль компетентного
информирования в управлении научно-технологическим развитием. (Обзор) //
Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 8 :
Науковедение. – 2021. – № 1. – С. 123–128. – DOI: 10.31249/naukoved/2021.01.04.
2
Такого рода значения макроэкономических параметров держались «на
уровне среднемировых» с 2010-х годов.
97
Пястолов С.М.
ции в объеме выпуска – 2,1%» [3, c. 7]. Он приводит следующее
объяснение: «…в условиях резкого падения мировых цен на нефть
в марте 2020 г. и неопределенности развития дальнейшей ситуации на мировом рынке углеводородов, а также резкой девальвации
рубля фактические значения макроэкономических показателей
страны (ВВП, доходная и расходная части федерального бюджета
и др.) будут значительно ниже прогнозных, предусмотренных в
Федеральном законе № 2 380-ФЗ от 2.12.2019 “О федеральном
бюджете на 2020 г. и на плановый период 2021 и 2022 гг.” (в редакции от 18.03.2020). Как показал опыт прошлых лет, падение
доходов от экспорта углеводородов не удается компенсировать
планируемым ростом доходов от экспорта промышленной продукции и технологий» [5, c. 56].
Российская наука может надеяться только на бюджет, так
как основная часть научно-технического потенциала страны сосредоточена в государственном секторе. «Согласно статистическим
данным за 2018 г., из 3950 организаций, выполнявших научные исследования и разработки, 2510 находились в государственной собственности, 880 – в частной, 304 – в смешанной, 113 – государственных корпораций, 88 – иностранной, совместной российской и
иностранной, прочей – 55», – сообщает главный советник аппарата
Государственной Думы по образованию и науке. «В этой связи
следует отметить, что уже давно остро назрела проблема формирования нового хозяйственного механизма» [5, c. 56–57].
Среди организационных принципов управления наукой, обсуждавшихся на симпозиуме НАН в феврале 2020 г., первым был
назван принцип командной организации («science can be effective
in the national welfare only as a member of a team» – наука может
быть эффективна для национального благосостояния только в качестве члена команды). Этот принцип особо выделял В. Буш, однако не все его рекомендации и не сразу были реализованы. Лишь
в 1950 г. был создан Национальный научный фонд (ННФ), а поддержка академических исследований так и не была централизована
в рамках единого федерального агентства.
Отметим в связи с этим, что 2021 год – Год науки и технологий в России – ознаменован отменой самого массового конкурса
Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) («а»)
на финансирование научных исследований российских ученых в
98
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
контексте объединения РФФИ и РНФ (Российского научного фонда) 1. Таким образом, РНФ фактически становится аналогом ННФ
США образца 1950 г.
Размеры современного научного предприятия США во много
раз превышают размеры его аналога образца 1945 г.: оно отличается большей интернациональностью, мультидисциплинарностью,
оно более открыто для сотрудничества. Здесь создается «конвергентная наука» (convergence science). Повышаются требования к
современному исследователю: он должен обладать самыми разнообразными навыками, быть коммуникативным и способным к постоянному обучению. Научное сообщество должно решать проблемы различного состава и сложности, стимулировать креативность,
привлекать как можно больше людей в науку, а также поддерживать
и развивать коммуникации со всем обществом.
А. Алда, сооснователь Центра научных коммуникаций Университета Стоуни Брук (Stony Brook University), призывает демистифицировать науку посредством научной коммуникации с ненаучной аудиторией. По его мнению, это важно для обеспечения
поддержки науки со стороны более информированного электората
[9]. Но сохраняет ли сегодня актуальность данный подход?
Очевидно, что модель управления наукой на национальном
уровне должна быть модифицирована. В Европе в качестве объекта моделирования в последней четверти ХХ в. была принята
«национальная инновационная система»; в США в последнее время широко используется понятие «национальное исследовательское предприятие». «Гибридная система государственной и частной поддержки науки» призвана дополнить концепцию
управления в качестве новой категории. Сравнительно недавно
«филантропы» в США осознали, что частные инвестиции в научные исследования могут обеспечить то, что государство сделать не
в состоянии 2. И поднялась настоящая «волна» частных вложений в
науку.
1
См.: Отменен конкурс на лучшие проекты фундаментальных научных
исследований 2021 года [Электронный ресурс] // Портал РФФИ. – Режим доступа: https://www.rfbr.ru/rffi/ru/classifieds/o_2119256 (обращение: 15.03.2021)
2
Однако может быть и так, что у государства нет достаточных полномочий для осуществления некоторых проектов. Определенная часть общества не
99
Пястолов С.М.
В то же время требуют новой актуализации рекомендации
В. Буша, разработанные им совместно с президентом Ф. Рузвельтом, – создание мощной системы высшего образования с университетами-лабораториями, подготовка исследователей высокой
квалификации и формирование центра притяжения для ведущих
ученых со всего мира. «Нация, зависящая от других в производстве фундаментальных знаний, будет замедляться в индустриальном развитии и потеряет свои конкурентные позиции независимо
от уровня технической подготовки», – отмечал в своем докладе
В. Буш [9, p. 17]. В. Буш и небольшая группа его советников предложили замечательный образ – университеты, финансируемые
государством, как движитель развития всей страны.
Однако отношения между правительством и университетами
подвергаются различным опасностям, таким как риск шпионажа со
стороны исследовательских лабораторий, проблемы трансфера
результатов научных исследований в производство, а также проблема координации действий исследователей в диверсифицированных проектах. Партнерство между правительством и университетами в этих областях было весьма продуктивным, но, по мнению
многих экспертов, эти отношения требуют дальнейшего развития.
Хотя существующие структуры управления работают весьма неплохо, внедрение новых организационных форм – командной работы, сотрудничества и междисциплинарности – в науке требует
больших усилий и средств. Так, в совершении открытия (задача –
экспериментальное обнаружение гравитационных волн космического происхождения) научной коллаборацией LIGO (Лазерноинтерферометрическая гравитационно-волновая обсерватория –
LIGO Scientific Collaboration) принимали участие более 100 научных организаций из 18 стран.
Еще один важный элемент научной политики – восприятие
науки обществом и трансляция ученым идей, созревающих в обществе. Ш. Джасанофф отмечала: «У нас есть хорошо известный
термин “STEM-образование” 1, но нет эквивалента для того, что
могло бы означать продвижение более глубокого понимания
согласна, например, с произвольными толкованиями таких феноменов, как «потепление», «пандемия» и т.п. – Прим. авт.
1
STEM – Science, Technology, Engineering, Mathematics. – Прим. авт.
100
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
устройства общества, политики и культуры в умы ученых» [9,
p. 18].
В российской науке на уровне государственного управления
такого рода вопросы рассматриваются лишь опосредованно, в режиме «реакции на большие вызовы». Сама же структура управления наукой оказывается довольно рыхлой. Полномочия государственных органов в сфере науки определяет ст. 17 ФКЗ № 2 от
17.12.1997 «О Правительстве Российской Федерации», Закон
№ 127-ФЗ и подчиненные нормативные акты. В настоящее время
на межведомственном уровне науку и инновации курируют Министерство науки и высшего образования и Министерство экономического развития Российской Федерации, а на уровне отраслей –
соответствующие министерства и ведомства (промышленности,
транспорта, связи, сельского хозяйства и т.д.).
Минобрнауки России реализует функции по оказанию государственных услуг и управлению государственным имуществом в
сфере высшего образования и соответствующего дополнительного
профессионального образования, научной, научно-технической и
инновационной деятельности. Минэкономразвития России, являясь федеральным органом исполнительной власти, реализует
функции по выработке государственной политики и нормативноправовому регулированию в сфере анализа и прогнозирования социально-экономического развития. «Однако, как показал опыт,
разрабатываемые им среднесрочные прогнозы социально-экономического развития Российской Федерации практически никогда
не сбываются и как минимум раз в год существенно пересматриваются, а использование РИД 1 находится на низком уровне».
Минпромторг России, исполняя «функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в
сфере промышленного и оборонно-промышленного комплексов, а
также в области развития авиационной техники и экспериментальной авиации, технического регулирования, стандартизации и обеспечения единства измерений, науки и техники в интересах обороны
и безопасности», обеспечил всего 6,5% удельного веса инновационной продукции в общем объеме отгруженной промышленной
продукции [5, с. 58]. По сделанным наблюдениям, развитие
1
РИД – результаты интеллектуальной деятельности.
101
Пястолов С.М.
названных организаций слабо увязано со стратегическими целями
научно-технологического и инновационного развития страны. На
основании этих и других фактов можно оценить вероятность построения инновационной экономики без осуществления кардинальных структурных сдвигов как очень небольшую. Исправить
эту ситуацию помогли бы некоторые из рекомендуемых экспертами структурных изменений, приведенных выше.
В стратегическом управлении отмечены очевидные провалы,
хотя модели известны, есть и накопленный опыт. Еще в 1980-е годы Академией наук СССР, Государственным комитетом СССР по
науке и технике и Госстроем СССР «совместно с другими структурами осуществлялась разработка Комплексной программы
научно-технического прогресса СССР на 20 лет» [5, с. 60]. В СССР
уделяли большое внимание созданию и развитию уникальных
научных установок (УНУ), осуществляли масштабные вложения в
основные фонды науки. Созданные в советские (и досоветские)
времена установки были в основном крупными, нередко гигантскими объектами, которые можно было наблюдать даже из космоса. В начале 1990-х годов УНУ были «очень привлекательны для
зарубежных партнеров (заказчиков), и их использование, в числе
ряда мер, помогло России войти в клуб равноправно сотрудничающих мировых лидеров» [1, с. 18]. Эти достижения были получены не иначе, как в рамках долгосрочного стратегического управления. Сегодня же наблюдается фактически «реактивное»
управление: реакция на «большие вызовы» или просто на изменение обстоятельств.
В качестве примера приведем досрочное прекращение реализации государственной программы «Развитие науки и технологий» на 2013–2020 гг. (была утверждена постановлением Правительства РФ № 2301 от 15.04.2014 и прекращена постановлением
Правительства РФ № 2377 от 29.03.2019). Актуальная новость –
обсуждение национального проекта «Наука и университеты». Двадцать девятого сентября 2020 г. в СМИ появилось сообщение о
предложении Министерства науки и высшего образования России
102
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
сформировать новый национальный проект 1 (куратор – Т.А. Голикова). На официальном сайте министерства сообщается, что
11 декабря 2020 г. состоялась панельная дискуссия в рамках
VII ежегодной национальной выставки ВУЗПРОМЭКСПО-2020.
Однако официального сообщения о старте на 20 января 2021 г.
нет, хотя в паспорте «проекта» указана дата его начала – 1 января
2021 г. Напомним, что паспорт национального проекта «Наука»
(который теперь хотят упразднить) был опубликован на сайте
«Правительство России» 11 февраля 2019 г.
Такое медийное сопровождение нормотворческих действий,
их наполнение 2, очевидно, никак не ослабляют волатильность, неопределенность, сложность и двусмысленность. Анализ А.В. Тодосийчука вносит какую-то долю определенности. Он пишет о
том, что федеральная целевая программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014–2020 гг.» предусматривает
направление основных расходов на реализацию непрофильной для
научно-технологического развития страны подпрограммы «Обеспечение глобальной конкурентоспособности российского высшего
образования» – около 66–68% в общих расходах на 2019–2022 гг.
«В этой связи возникает вопрос, почему основной статьей расходов в федеральном бюджете на реализацию государственной программы “Научно-технологическое развитие Российской Федерации” являются расходы на оказание услуг по реализации
образовательных программ высшего образования, а также на обеспечение деятельности образовательных организаций высшего образования, расходов на развитие их инфраструктуры. Очевидно,
что оказание услуг по реализации образовательных программ
высшего образования, а также по обеспечению деятельности обра1
Минобрнауки предлагает сформировать новый нацпроект «Наука и университеты». – Режим доступа: https://tass.ru/obschestvo/9581455 (обращение:
20.01.2021)
2
Отметим, например, такой «общественно значимый результат» «федерального проекта “Интеграция”», входящего в состав Национального проекта
«Наука и университеты»: «Высшее образование доступно во всех регионах Российской Федерации». (Неужели доступности высшего образования не было в
Советском Союзе, правопреемником которого объявляет себя Российская Федерация?)
103
Пястолов С.М.
зовательных организаций высшего образования, расходов на развитие их инфраструктуры не относится к научной и научнотехнической деятельности (за исключением затрат на финансирование вузовской науки)» [5, c. 62].
Предположение может состоять в том, что наши проектировщики решили последовать рекомендациям В. Буша 1 и сделать
университеты ядром и движителем научно-технологического развития России. Здесь что-то напоминает о классификации наук с
точки зрения «лидер – ведомый», о которой напомнил В Ворожихин: «туземная, провинциальная и колониальная» [3, c. 97]. Такие
же мысли возникают, когда мы наблюдаем очередную версию
«игры с данными» в «проектах» новых проектов. «Ничто не
оправдывает игру с данными», – заявляют авторы книги «Наука
для политики» [10]. Может случиться так, что ученые почувствуют необходимость подогнать факты (индикаторы науки) ради
неких благих целей – политической повестки дня, сохранения давних добрых отношений, обретения новых областей влияния
(большего влияния) или доступа к финансированию. Непосредственно от политиков исходит порой определенное давление. Это
является этически неприемлемым и, кроме того, снижает доверие
ученых и общества в целом, учитывая также то, что политика и
подчиненная наука тщательно изучаются другими субъектами и
наблюдателями в этом процессе [10].
Заметны также признаки линейной модели (наука 1.0). Здесь
нередки ситуации, когда политики обращаются за консультациями
ad hoc к ученым для обоснования своих решений; возможны также
варианты произвольных, «парашютных» забросов рекомендаций
ученых по насущным вопросам технологического и общественного
развития [10, р. 6]. Но факт прекращения реализации госпрограммы
можно, вообще говоря, расценивать не как следствие рекомендаций
ученых, а как нечто, больше похожее на бухгалтерский расчет.
Сегодня эксперты активно обсуждают различные вопросы,
связанные с процессами сближения науки и политики. Их объединение может быть достигнуто посредством вовлечения представителей заинтересованных групп в совместное творчество на всех
этапах разработки политики, в частности в анализе параметриче1
Подчеркиваем – 75-летней давности.
104
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
ских данных. Так, административное давление, как в случае продвижения принципа «публикуйся или умри», стандартов измерения результатов научной деятельности на основе обезличенных
наукометрических показателей, крайние формы конкуренции за
гранты и другие негативные явления производят эффекты в сфере
научной информации, известные в теории финансов как «закон
Грешема». Общеизвестная его формулировка («bad money drives
out good» – плохие деньги вытесняют хорошие) может быть применена и в контексте научной политики: сравнительно легко получаемая информация (о публикациях, цитируемости, патентах
и проч.) через некоторое время после начала ее использования для
экспертизы становится тем материалом, из которого получаются
«теоретические пузыри» фундаментальных наук (Е.В. Балацкий),
«фильтрующие пузыри» для администраторов науки. Это заставляет сомневаться в реальных возможностях применяемой модели
управления наукой, принятой в стратегии научно-технологического развития.
Анализ структуры государственной программы «Научнотехнологическое развитие Российской Федерации» 1 и ее актуальной редакции свидетельствует о том, что она по-прежнему представляет собой набор автономных, зачастую не связанных между
собой подпрограмм, проектов и мероприятий [5].
Следует ли в этом случае сетовать на «провалы институциональных механизмов» и требовать смены курса и администрации?
По всей видимости, такой подход будет слишком упрощенным.
Большая часть названных выше экспертов предлагают использовать системные методы, которые уже применяются во многих технологически сложных сферах: переход к более совершенной модели
взаимодействий науки и политики, способной обеспечить скоординированные усилия в рамках инновационных процессов, идущих «снизу вверх», с участием всех заинтересованных сторон и
при тщательной диагностике сильных сторон и проблем конкретных регионов. Потенциал подходов, основанных как на технологиях получения достоверной информации на местах, так и на ис1
Утверждена государственная программа «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» [Электронный ресурс]. – 2019. – 8 апреля. – Режим
доступа: http://government.ru/
105
Пястолов С.М.
кусстве научного синтеза разнородных данных о динамике социотехнических режимов, не ограничивается разработкой политики на
местном, региональном или национальном уровнях, но может также влиять на международную повестку дня.
Следуя принципам постепенства, которых придерживались
такие великие ученые, как В. Вернадский, В. Докучаев и др., в том
числе российские академики, современные исследователи и научные организации должны понимать, в рамках какой модели управления наукой они выбирают свою консультативную роль. Даже
если ученые четко отличают факты от мнений, в контексте политики они действуют в «серой зоне» между информированием и
убеждением, стремясь на практике обеспечить желаемые институциональные изменения.
Список литературы
1. Егерев С.В. Уникальные научные установки как объект государственной
научно-технической политики // Управление наукой: теория и практика. – 2020.
– Т. 2, № 4. – С. 16–33.
2. Мамчур Е.А. Фундаментальная наука и современные технологии // Вопросы
философии. – 2011. – № 3. – C. 80–89.
3. Международная научная конференция «Коэволюция техники и общества в
контексте цифровой эпохи» : сборник докладов. (М., Национальный исследовательский университет «МЭИ», 17–18 декабря 2020 г.) / под общ. ред.
А.Л. Андреева, З.К. Селивановой, В.И. Герасимова. – М. : Издательский дом
МЭИ, 2020. – 282 с.
4. Проект П А С П О Р Т национального проекта «Наука и университеты» / NP
SciUni (ipfran.ru). – Режим доступа: https://ipfran.ru/files/10591/new_np_sci_
uni.pdf (обращение: 20.01.2021)
5. Тодосийчук А.В. Государственное управление научно-технологическим развитием : проблемы и перспективы // Экономист. – 2020. – № 4. – С. 56–65.
6. Beyond disruption: technology’s challenge to governance / Shultz B.P., Hoagland J., Timbie J. (eds.). – Stanford : Hoover institution press, 2018. – 312 p.
7. Come On! Capitalism, short-termism, population and the destruction of the planet :
A report to the Club of Rome / by E. von Weizsäcker and A. Wijkman [et al.]. –
N.Y. : Springer Science+Business Media LLC, 2018. – XIV, 220 p.
8. Mission-oriented innovation systems / Hekkert M.P. [et al.] // Environmental innovation and societal transitions. – 2020. – Vol. 34. – Р. 76–79.
9. National Academies of Sciences, Engineering, and Medicine 2020. The endless
frontier: the next 75 years in science. – Wash., DC : The National Academies press,
2020. – 44 р.
106
Модели управления в стратегиях научно-технологического развития :
Россия и мир
10. Science for policy handbook / Sucha V., Sienkiewicz M. (eds.). – Amsterdam ;
Oxford ; Cambridge : Elsevier, 2020. – 288 р.
11. The biopolitical pastoral : beyond therapy // Technicians of human dignity : bodies,
souls, and the making of intrinsic worth / ed. by G. Bennett. – N.Y. : Fordham univ.
press, 2016. – P. 238–274.
12. World Economic Forum. COVID-19 : The great reset / Schwab K., Malleret T.
(eds.). – Geneva, Switzerland : FORUM publishing, 2020. – 212 p.
107